Эли Адлер раньше лечил подростков, помогал им пережить самое тяжелое. Он умел слушать, понимал с полуслова. Но после смерти жены все изменилось. Линн покончила с собой, и вместе с ней ушел смысл всего. Он перестал работать, спать, быть собой. Дом опустел, а воспоминания о любимой не давали покоя. Иногда она будто возвращалась — в снах, в тишине, в мельком увиденном силуэте.
Все тянулось бесконечно, пока на его пороге не появился шестилетний мальчик. Его звали Ноа. Он был тихим, отстраненным, но говорил такие вещи, которые никто не мог знать. Особенно о супруге. Необычные рисунки, странные детали, пугающее знание — все в нем выбивалось из привычного.
Он уже побывал в нескольких семьях, но его возвращали. Он рисовал сцены, которые пугали взрослых. Врач сначала просто заинтересовался, а потом уже не смог отстраниться. Что-то в этом ребенке отзывалось слишком лично.
Он начал с попытки помочь, а попал в ловушку собственных страхов. Каждый разговор, каждый новый набросок, будто смахивал с прошлого старую пыль и открывал то, что давно спряталось. Граница между его трагедией и чужой болью постепенно стиралась. Пытаясь понять, кто же на самом деле это дите, ему приходилось заново переживать то, от чего он столько времени убегал.
