Прошел гол, как Джон Ватсон потерял самого дорогого и близкого друга, с которым делил дом, повседневную жизнь и опасности. После смерти Холмса он закрыл прошлое в «дальний ящик», и с головой ушел в медицину, где все легко объясняется. Он стал руководителем клиники, занимающейся редкими случаями. Думал — это поможет окончательно не сойти с ума. Мыль, изначально казавшаяся просто великолепной, не помогла.
Странности начались почти сразу. Пациенты приходили с симптомами, не укладывающимися в диагнозы. Случаи будто затягивали Ватсона обратно в прошлую жизнь, но теперь без Холмса рядом. Интуиция и опыт детектива начали брать верх. Он начал замечать то, что другие упускали. В диагнозах стало больше расследований, в лечении — поисков мотивов. Он понимал: болезнь, часто кроется в тайнах, которые человек прячет от всех.
Он входил на территорию, где пересекались страх, вина, любовь и отчаяние. Медицинская практика превращалась в череду моральных выборов. Иногда диагноз спасал, иногда — рушил судьбы. Ватсон не возвращался в прошлое. Он просто не мог иначе. Он снова искал правду — только теперь не в уликах, а в людях. И все больше понимал: борьба не закончилась. Она просто сменила форму.
